Исповедь

         Резкий звук будильника разбудил меня, на его дисплее высвечивалось 6:50. Я выключил его и с облегчением упал на подушку. Потолок белый как простыня навис надо мной и давил всем весом, казалось, стоило мне поднять руку, как я бы ощутил холодный укол реальности. За окном пронзительно выл ветер, поднимая в воздух хлопья снега. Сегодня 20 декабря 2012 года — обычный зимний день, такой же, как и все остальные. Серьезно, у меня нет никаких предрассудков, в сказки я перестал верить еще в детстве, когда отец их довольно плохо придумывал на ходу. В Бога я не верю, как и не верю во всё сверхъестественное, не верю в Деда мороза и гороскопы, не верю в удачу и карму, и все остальное, что не укладывается в обычный спокойный ритм жизни. Мы стоим на пороге космической эры, когда человек вот-вот выползет из своей норы и полетит бороздить космические пространства в поисках лучшей жизни, а до сих пор забиваем голову нелепой чушью, вроде «отправь это сообщение 7 раз, иначе умрешь». Мне это кажется большим скачком назад в суеверное средневековье, как будто на дороге в светлое будущее разверзлась огромная чёрная дыра, ведущая в прошлое. Я отодвинул одеяло и встал. Зимняя погода отбивает любое желание выходить из своей берлоги. Лучше завалиться на кровать, включить ещё один не просмотренный сериал и смотреть его, пока день не сменится ночью. Если конец света и будет, то я его не замечу.

         На тумбочке выстроилась небольшая башенка из посуды. На завтрак ничего, кроме воды. Я выпиваю три стакана сырой воды и чувствую, что наконец-то проснулся. Взгляд упал на отцовское ружьё, висящее на стене на месте, где лучше бы смотрелась картина с бушующим океаном, чем что-то архаичное, след минувшей эпохи. Я даже не уверен, что этот динозавр может стрелять, просто мне нужна была любая вещь, которая напоминала бы об отце. У него был взрывной характер, поэтому что-что, а ружьё точно говорит о нём. Медленно ползу в ванную и умываюсь. В зеркале на меня смотрит человек, которого я бы хотел видеть в самую последнюю очередь. Это лицо мне безумно осточертело, как и всё вокруг. Не знаю, что должно случиться, чтобы привести меня в порядок, но лучше бы этому случиться поскорее. Любая достаточно веская встряска вставила бы мне мозги на место, и я бы размяк, растекаясь по полу.

         На улице было мерзко от холода, поэтому я постарался как можно скорее дойти до остановки и сесть в заполненную маршрутку. И так каждое утро — любая поездка влечет за собой все эти обжимания с людьми. Я хотел выбраться в город и перекусить, затем наберу продуктов побольше и завалюсь смотреть сериалы. Каждый раз в таких случаях я подсознательно жду звонка от кого-то, от кого-то, кто вытащил бы меня из бытовой трясины, кто повел бы за собой, и честно сказать, я, скорее всего, согласился бы. Но никто не звонит. И каждый раз я падаю всё ниже и ниже, с каждым разом шансы вытащить меня все меньше и меньше.

         На улице какой-то цирк. Кучка фанатиков бродит взад-вперед раздавая листовки с призывом замолить грехи. На стенах среди графитти и абсурдных надписей висят плакаты про конец света. Кто-то устраивает тематическую «последнюю» вечеринку, кто-то сдаёт место в бункере, кто-то предлагает застраховать всё имущество. Всё это безумство выглядит как не смешной, провальный пилотный выпуск к комедийному сериалу про пост-апокалипсис. Я невольно улыбаюсь и захожу в магазин. У касс привычное столпотворение достигло гигантского масштаба. Все как будто загипнотизированные подключились к безумному перфомансу, скупая продукты первой важности и предметы бытовой гигиены. So open up your mind and watch the world is spinning gently out of time. Я беру хлопья с молоком, сосиски, пакет сока и хлеб, протискиваюсь к кассе и смотрю на огромную вереницу, которой кажется нет конца.

         Кассир нервно и натянуто улыбается мне, как будто кто-то наставил на него пистолет. Заплатив, я беру пакет с продуктами и спускаюсь на нулевой этаж перекусить. Мне нужно просто выпить чай и съесть яичницы, тогда я смогу нормально проснуться и войти в привычный ритм. Люди идут мимо с подносами и странно косятся на меня. Всегда раздражала эта особенность русского человека, каждому нужно обязательно рассмотреть тебя с ног до головы, заставляя тебя краснеть и думать, что такое случилось с одеждой, или причёской, или на лице какая-то гадость. Мрази, ведь можно просто улыбнуться и пройти мимо, не обязательно высматривать катышки на моём свитере или не начищенную до блеска обувь.

         Наконец квартира встречает меня теплом и тишиной. Как все-таки приятно оказаться дома. Бросаю пакет с продуктами у двери и подхожу к окну. Толпы, фанатики, пробки, снег с грязью, бездомные, мусор, унылые коробки домов. Чёрт возьми, сколько людей, сколько ненужных людей. А может быть наоборот? Может быть я ненужный? Кто и как определяет нашу ненужность? Неужели действительно всю свою сознательную жизнь я должен был верить в Бога, чтобы не бояться страшного суда? Да для половины этих верующих церковь, молитвы всё это лишь формальность. После церкви они могут спокойно прийти домой и избить жену, пить до потери пульса, бить детей ремнём до кровавых соплей. Вот как бы и верующий, но живёт совершенно неправедно. Я уверен, что половина из них знает о Библии меньше меня.

         Но всё равно они в более приоритетном положении. Если что-то и контролирует наши жизни, что-то что даёт и забирает жизнь, то это точно не Бог в том мифическом понимании, что нам толкуют. Уж точно это не седой дедуля, восседающий на облаке. Скорее всего, как мне кажется, он, хотя скорее, оно — это что-то эфемерное, не имеющее формы и плотности, какой-то вселенский разум, для которого всё наше бытие один сплошной сон. Пусть лучше так, чем думать, что мы сами контролируем свою жизнь, что мы сами спустились с деревьев. Ведь если это так, то мы одиноки во всей холодной вселенной, никто не покровительствует нами. Однажды на мои опасения конца света в детстве моя тётя сказала мне, что глупо бояться всей этой чуши, потому что он попросту не допустит этого. Видимо это на корню убило мой страх.

         До этого момента. Ещё с утра я не беспокоился об этом, но сейчас вся эта бездуховность заставила меня крепко задуматься. А вдруг я жил неправильно? Ошибался всё это время? Не веришь Бога, то хотя бы компенсируй это верой в самого себя, но и этого я не делал. Я попросту растратил свою драгоценную жизнь и когда меня сотрут с полотна мироздания, то не останется ни малейшего следа моего былого присутствия. Никто не вспомнит меня, потому что если я и жил, то только наполовину как овощ.

         Окно вдруг распахнулось, ветер всколыхнул занавески, и я услышал сильный удар, как будто что-то упало. Отцовское ружьё вырвало со стены пятисантиметровый шуруп, на котором держалась петля. Я взглянул на оставшуюся дыру и попятился назад. Никакой ветер бы не смог такое сделать. Неожиданно наступившая тишина испугала меня до чёртиков. Я пробежался по всем комнатам и включил свет.

         18:45 на часах. They said its okay, strange news from another star. Я просто закрываю глаза и засыпаю. Элбарн тихо нашёптывает мне колыбельную и комната вокруг меня плывёт.     

         Мне снится, как я одеваю костюм, завязываю галстук, гляжу в запотевшее зеркало на осточертевшее лицо. На улице чудесная погода, снежинки медленно кружась падают на улицу, люди высыпают из домов, здороваются, улыбаются. Вокруг спокойное царство, королевство тишины и покоя. Я улыбаюсь пробегающей девушке, машу рукой водителю автобуса. На такси я приезжаю по нужному адресу. Люди уже собрались и сидят в своих чёрных, сливающихся в одно большое пятно, костюмах. Кто-то плачет, кто-то перешёптывается. Возле гроба стоит священник и разговаривает с кем-то. У дерева стоит лысый мужчина, лет 40, он выглядит свежо и… он только что улыбнулся мне? Да, чёрт возьми, здесь похороны, а он скалится своей акульей улыбкой! Заметив мой взгляд, он куда-то указывает мне рукой. Я пытаюсь понять к чему он клонит, и подхожу к гробу. Улыбаясь, он открывает для меня крышку.

         Я встаю с постели и подбираю у стены упавшее вчера ружьё. Проверяю на месте ли патрон. Медленно заряжаю его. В углу на меня смотрит лысый мужчина, лет 40, он улыбается и показывает что-то на своих часах. Я киваю и задерживаю дыхание. Секунда и всё заканчивается.